Колдовская любовь - Страница 44

Даниэла почувствовала, как у нее подгибаются колени. С упреком и горечью она произнесла:

— Может быть. Но почему ты не счел нужным посоветоваться со мной? Или хотя бы сообщить о своем решении сразу, а не тянуть до последнего момента? Подумать только, целую неделю ты носил в кармане злосчастный билет, а я ничего, ничего не знала!

— Ты попыталась бы меня отговорить. Вместо того чтобы наслаждаться последними счастливыми днями, мы бы с утра до ночи выясняли отношения.

Даниэла всхлипнула.

— Возможно, в конце концов мне удалось бы убедить тебя остаться во Флориде. Я уже сообщила Джастину, будто ты нашел недорогую квартиру в пригороде. Он знает, какое выгодное место в центральной больнице ты получил… Что я теперь ему скажу?

— Что неожиданно поступило куда более выгодное предложение из Европы, дающее шанс сделать научную карьеру. Пойми, Даниэла, мне сейчас не менее тяжело, чем тебе. Но я должен уехать. Мы не смогли бы существовать спокойно, продолжая находиться поблизости друг от друга. В один прекрасный день кто-то из нас двоих не выдержал бы, и тогда…

В знак понимания Даниэла едва заметно наклонила голову.

— Ох, Себастьян… Как ни грустно признавать это, но ты опять-таки прав. Во сколько самолет?

— В три ночи. Мне еще необходимо заехать в больницу, чтобы забрать оставшиеся документы.

— В любом случае у тебя еще куча времени. Может, проведем их вместе? Не хочешь здесь, мы можем куда-нибудь поехать…

Однако Себастьян возразил:

— Долгие проводы — лишние слезы. Я только соберу вещи — и в путь.

Отвернувшись, Даниэла украдкой промокнула глаза носовым платком. Себастьян уезжает, несколько раз повторила она про себя, пытаясь смириться с этой мыслью. Что ж, с самого начала мы оба знали, что разлука неизбежна. Так стоит ли превращать ее в тошнотворно-слезливую сцену из мыльной оперы? Я должна постараться сделать все, чтобы облегчить Себастьяну прощание. Лить слезы в подушку можно будет и потом, когда все закончится. А пока…

Насухо вытерев глаза, Даниэла повернулась к Себастьяну и твердо произнесла:

— Тогда пошли наверх. Я помогу тебе уложить вещи.

Спустя полчаса они вновь стояли у входной двери, Себастьян нервно перебрасывал чемодан из руки в руку. Даниэла машинально оправляла складки одежды. Оба молчали. Да и о чем можно было говорить в такую минуту?

Наконец, быстро взглянув на часы, Даниэла с дрожью в голосе произнесла:

— Тебе пора.

— Прощай, — глухо произнес Себастьян.

В последний раз глядя в до боли любимые зеленые глаза, Даниэла одними губами шепнула:

— Я никогда тебя не забуду, мой родной.

— Мне не разлюбить тебя до смерти, моя нежная колдунья, — в свою очередь едва слышно сказал он.

И вдруг, не выдержав, отбросил чемодан в сторону, кинулся к молодой женщине и заключил ее в крепкие объятия. Даниэла, больше не сдерживая рвавшихся из груди рыданий, всем телом подалась навстречу любимому. Обвив руками его мускулистые плечи, она со слезами на глазах наслаждалась последними ненасытными мужскими поцелуями. По коже пробежала восхитительная дрожь. Каждая клеточка тела заныла от страстного желания.

Но тут — также неожиданно! — Себастьян отстранился. Несколько секунд молча и жадно всматривался в любимые черты прекрасного лица, стараясь запомнить каждую черточку. Затем, резко отшатнувшись, подхватил чемодан, открыл входную дверь и, ни разу не оглянувшись, растворился в черноте ночи.

Оставшись одна, некоторое время Даниэла провела словно бы в оцепенении. Затем, пошатываясь, поднялась наверх, в свою спальню.

— Вот ты и потеряла своего сказочного принца, — произнесла она, подойдя к большому напольному зеркалу.

Внезапно взгляд Даниэлы упал на угол большой розовой коробки, торчащий из-под кровати. В ней хранилось свадебное платье, подаренное Джастином. Скоро, совсем скоро ей предстоит сдержать слово и выйти замуж за нелюбимого…

Поддавшись внезапному порыву, молодая женщина вытащила коробку, положила на кровать и, разорвав красивую упаковку, приподняла крышку. Провела рукой по восхитительной атласной ткани, затем аккуратно достала подвенечный наряд и, поддавшись необоримому искушению, примерила. Достала Даниэла и бриллиантовую диадему, хранившуюся в маленьком домашнем сейфе, расчесала длинные густые волосы и водрузила на них переливающееся всеми цветами радуги украшение. Вновь подошла к зеркалу и долго рассматривала свое отражение, пытаясь представить, как войдет в церковь и встанет у алтаря рядом с Джастином.

Вот только воображение вместо привычных серых глаз упорно рисовало другие, зеленые, манящие за собой и обещающие райское наслаждение.

— Нет, я не могу! — вдруг громко воскликнула Даниэла и бессильно упала на кровать, безжалостно сминая белоснежный наряд. — Скорее лед обратится в адское пламя, чем я выйду замуж за другого, постылого!

Вот тот выбор, который мне предстоит сделать, вспомнила она туманное прорицание карт. Бороться за свою любовь — или же покориться судьбе. Рассудок настойчиво призывал выбрать второе. Нельзя изменять данному слову. Нельзя разбивать сердце любящего ее мужчины. Разве он виноват в том, что она слишком поздно осознала свое заблуждение? Что приняла влюбленность за любовь?

Предательство — страшная вещь. Но неужели предать собственное сердце не страшнее, чем позабыть о легкомысленно данных клятвах? Джастин обязательно поймет и простит ее. А не простит… что же, ему все равно придется смириться с ее решением.

Да, я сделала свой выбор. А это значит…